Не стреляй в воробьев, не стреляй голубей, Не стреляй просто так из рогатки своей. Эй, малыш, не стреляй и не хвастай другим, Что без промаха бьешь по мишеням живым.
Ты все тиры излазил, народ удивлял, Как отличный стрелок призы получал, Бил с улыбкой, не целясь, навскидку и влет, А кругом говорили: "Вот парню везет!"
Не стреляй! Не стреляй! Не стреляй! Не стреляй!
И случилось однажды, о чем так мечтал. Он в горящую точку планеты попал. Но когда наконец-то вернулся домой, Он свой старенький тир обходил стороной.
И когда кто-нибудь вспоминал о войне, Он топил свою совесть в тяжелом вине. Перед ним, как живой, тот парнишка стоял. Тот, который его об одном умолял:
Не стреляй! Не стреляй! Не стреляй! Не стреляй!
Don’t shoot at sparrows, don’t shoot at pigeons, Don’t shoot from your slingshot for no reason. Hey, kid, don’t shoot and don’t brag to others, That you can hit living targets without missing.
You cleared the whole shooting gallery, shocked the crowd, You received prizes as a sharpshooter, You fired with a smile, randomly, reflexively, and from the hip, And everyone around said: “There’s a lucky man!”
And one day it happened, something so dreamed about. He was sent to a burning spot of the planet. But when he finally returned home, He avoided the old shooting gallery.
And when someone remembered the war, His conscience was buried in heavy guilt. Before him, as if alive, that boy stood. He implored that boy for one thing:
